Как я осуществлял археологический надзор на месте снесенной церкви Воскресения на Остоженке

На Остоженке около шести часов вечера я оказался случайно, встречались неподалеку со знакомым. Проезжая мимо сквера, в котором до 1930-х годов стоял храм Воскресения Нового на Остоженке, на углу с 1-м Зачатьевским переулком, я заметил на участке большое оживление. Там орудовали экскаватор и бульдозер, а вокруг сновали рабочие в опрятных спецовках.

21 августа 2019 1132 просмотра

С тех пор как я исполнял обязанности главного археолога города Москвы Леонида Кондрашева на раскопе китайгородского «слуха» на Новой площади, прошло уже немало времени. Видимо, подземные древности Москвы соскучились по мне, и 21 августа неожиданно случился рецидив.

 

На Остоженке около шести часов вечера я оказался случайно, встречались неподалеку со знакомым. Проезжая мимо сквера, в котором до 1930-х годов стоял храм Воскресения Нового на Остоженке, на углу с 1-м Зачатьевским переулком, я заметил на участке большое оживление. Там орудовали экскаватор и бульдозер, а вокруг сновали рабочие в опрятных спецовках.

 

Зная, что здесь должны начаться археологические раскопки, а в перспективе предполагается воссоздание снесенного храма, о чем Сергея Собянина упрашивают даже губернаторы соседних областей, ­– мог ли я не остановиться?

 

Происходящее в сквере поражало своим размахом. Прилегающий к улице церковный участок и все пространство между ним и построенными уже заново средневековыми палатами Киреевских были изрыты длинными экскаваторными траншеями. В траншеях и отвалах виднелись разбитые фрагменты кирпичной кладки, кирпичи с разнообразными клеймами, осколки белого камня. 

На углу переулка рабочие резали каменные блоки и огораживали ими внушительную круглую клумбу с милыми цветочками. Другие что-то долбили ломами в отрытых ямах. Третьи выравнивали дорожки из плитки. Я растерянно огляделся в поисках надзирающих за процессом археологов, но никого не нашел.

 

Присев возле отвала, я склонился над кучей кирпичей, пытаясь разгадать клеймо, но тут же услышал вежливый вопрос: «Простите, вы – археолог?»

 

Не успел я поднять глаза, как человек в рабочей спецовке, дружелюбно улыбаясь, протянул мне старинный черный керамический сосуд.

 

«Где взяли?», - спросил я. «Там» - человек неопределенно махнул рукой в сторону одной из траншей.

 

Я водрузил сосуд на гранитный постамент, сфотографировал его и отправил этот сувенир главному археологу Москвы Леониду Кондрашеву. Потом набрал его номер и – вежливо, очень вежливо – рассказал ему о траншеях, кирпичах, белом камне и поинтересовался, где, собственно, надзирающие за стройкой археологи и куда мне теперь сдавать археологическую находку.

 

В ответ я услышал, что держу в руках «волчковый» сосуд XIX века, а со всем остальным сейчас будет разбирательство.

 

Между тем ко мне подошел другой рабочий – с рассказом, что находок тут много, что-то собирают, что-то выбрасывают. «Вон там, – он показал на забор вокруг «палат Киреевских» - у нас кости сложены. Вы в костях разбираетесь?»

 

«Не особо», - мрачно ответил я, но пошел посмотреть. У забора действительно лежали чьи-то кости. По дороге в отвале я нашел кусочек печного изразца с синей каймой.

 

Тут мне стали по очереди названивать человек из Мосгорнаследия, который обещал, что подъедет мне на подмогу по указанию Леонида Кондрашева примерно через полчаса, а потом надзирающий археолог, который «был на участке целый день, а вот сейчас вынужден был отлучиться, такое вот стечение обстоятельств, но сейчас буду».

 

В ожидании профессионалов я пристроил свои сокровища на лавочке и снова стал внимательно изучать местность. В течение ближайших пятнадцати минут моя коллекция археологических находок необыкновенно разрослась. Часть приносили мне сердобольные рабочие, которые при том интересовались, положен ли им за это «подарок». Сейчас приедут из Департамента, злорадно отвечал я, за подарками – к ним.

 

Часть предметов я «раскопал» самостоятельно, меланхолически ковыряясь в отвальной куче в двух шагах от своей скамеечки.

 

После этого моя лавочка стала напоминать лавку старьевщика: к загадочному сосуду прибавились новые фрагменты печных изразцов, пробка от стеклянного графина, кусочки других сосудов и даже осколок чего-то фарфорового, покрытого лаковой росписью. Старинные кирпичи собирать было как-то глупо, поскольку они валялись по всему участку – кучами и поодиночке.

 

Но тут наконец на место прибыл сотрудник Мосгорнаследия Николай Фоменко, и я смог честно сдать свою археологическую коллекцию представителю государства. Он деловито собрал все богатства в целлофановый пакет и стремительно отбыл восвояси.

Кости собирать он не стал. Не скрою, меня слегка удивило, что посланец Леонида Кондрашева не спросил, где и при каких обстоятельствах все эти предметы были найдены, и не прошелся вдоль траншей и отвалов, чтобы оценить положение в них своим профессиональным взглядом. Впрочем, подумал я, наверное, столичная археология достигла в последние годы немалого прогресса - и видит сквозь землю, даже не глядя под ноги.

 

Еще через некоторое время на участок пришел Михаил Бирюков, представитель компании «Техстройпроект», ведущей археологическое наблюдение за строителями и благоустроителями по всей Остоженке. С ним был молодой человек по имени Виктор – археолог, ответственный за этот участок.

 

Им я мог вручить в качестве утешительного приза только очередной фрагмент изразца, на этот раз зеленоватого цвета, только что поднятый мной с земли – он просто валялся под ногами. Если покопаться там во всех траншеях и отвалах, то можно экипировать небольшой школьный краеведческий музей.

 

От вновь прибывших я узнал много интересного.

 

Археологическое наблюдение на участке неустанно ведется, весь день археологи были здесь, а что отлучились – так рабочие проинструктированы все собирать и ничего не выбрасывать, но мне спасибо за бдительность.

 

Кости и остатки кирпичной кладки – это археологи видели, все под контролем.

 

Археологические раскопки действительно будут, и уже назавтра на участке ожидается маститый археолог Леонид Беляев, и уже огорожен ленточкой будущий раскоп, где будут искать фундаменты церкви.

 

Археологи в тесном контакте с монастырским начальством из Зачатьевской обители, но в начале августа уже останавливали работы по благоустройству, которые ведут столичный Департамент капремонта и его могучий УКРиС. Остановленные работы, правда, вскоре начались вновь, но все под контролем.

 

Благоустройство в виде круглой клумбы и дорожек, оказывается, «временное», а в следующем году будут делать новое, постоянное.

 

Правда, археологи с их контролем не работают ночью, а вот рабочие очень даже работают…

 

На этой оптимистической ноте я сдал участок археологического наблюдения с рук на руки и отбыл с Остоженки. В конце концов, это же не мне платят по госконтракту за археологический надзор за московским благоустройством. А я за свой общественный контроль должен столичным властям еще и приплачивать – парковки в остоженской округе нынче недешевы. Да и зачем самодеятельность там, где работают профессионалы?

 

Но вот то, что хотя бы на участке снесенного храма XVII века в Москве 2019 года невозможно обойтись без благоустройства, клумбы, УКРиСа, бульдозера и экскаватора, а рабочие, за неимением археологов, сдают вытащенные из-под ковша старинные предметы случайно оказавшемуся тут человеку, то есть мне – это все со стороны городских властей как раз и есть абсолютно не художественная самодеятельность.

 

Невзирая на все стечения обстоятельств.

 

Источник: Хранители Наследия