Профессор ВШЭ Илья Шаблинский о том, какой закон гарантирует гражданам право получать информацию из зарубежных СМИ, кто его придумал и зачем он нужен Путину

2 октября 2014

Член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Илья Шаблинский в интервью телеканалу "Дождь" рассказал о подготовленном недавно предварительном заключении на проект федерального закона, ограничивающего иностранные инвестиции в СМИ и объяснил, как нововведения могут отразиться на праве граждан иметь свободный доступ к информации.

Беседовала с Шаблинским ведущая программы "Здесь и сейчас" Мария Макеева.

Видеозапись интервью доступна для просмотра только на сайте телеканала "Дождь". Здесь мы публикуем его текстовую версию.

Макеева: Получается, что экспертное заключение Валентину Матвиенко не убедило. Тем не менее, любопытно знать, о каких правовых коллизиях с действующим законодательством идет речь, поскольку уже очень скоро все это узнают и почувствуют совсем открыто, когда закон будет подписан президентом России, опубликован «Российской газетой» и вступит в силу? Что отмечают в ЕСПЧ?

Шаблинский: Дело в том, что в 2008 году, то есть 6 лет назад, был принят такой федеральный закон по порядку осуществления иностранных инвестиций в хозяйственном обществе, имеющем стратегическое значение. Там был установлен ряд ограничений, специальных процедур для осуществления таких инвестиций извне в некоторое хозяйственное общество. И вот этот закон распространялся и на отношения, которые пытаются урегулировать сейчас, и на СМИ.

Например, устанавливался специальный порядок процедуры инвестирования организации, занимающейся обороной, имеющей большое значение для ядерного комплекса. И там была цифра 25%. Предусматривались специальные процедуры, с помощью которых государство контролировало иностранное инвестирование средств в такие хозяйственные общества, и кроме того, устанавливался предел этого участия. Цифра была 25%.

Макеева: Вы хотите сказать, что еще 6 лет назад был принят закон, который ограничивал иностранное участие в СМИ 25%? Все 6 лет он действует, просто его никто не соблюдает?

Шаблинский: Просто его не вспоминали применительно к СМИ. Он действует применительно к большинству предприятий оборонного комплекса и близкого к оборонному.

Макеева: А в принципе стратегически хозяйственные общества, упомянутые в законе, о котором вы говорите, это могут быть и СМИ тоже?

Шаблинский: Да. Более того, в этом законе очень детально и подробно все описано, как государство осуществляет контроль за этими инвестициями в стратегические отрасли и хозяйственные общества. Скажем, этот закон дает перечень последствий нарушения иностранным инвестором требований закона. Признание сделки ничтожной, лишение голосов и так далее. Все в этом закон уже есть. Просто видите, какая вещь, в нашем заключении указано на эти возможные коллизии, на то, что фактически эти поправки к закону о СМИ смогут перекрыть кислород огромному количеству СМИ, у которых нет даже никакого политического контента: просветительским, популяризаторским и так далее.

Макеева: Это немножко «как бей евреев и велосипедистов» звучит, вам не кажется? То есть те, у кого есть политический контент, тем нужно что-то перекрыть, получается так. Тут мне кажется, что вы открыли совершенно удивительную вещь, что депутаты совершенно потратили наше время и свое тоже, им просто стоило обратить внимание на уже существующий закон, 20% или 25% это так или иначе позволяет контролировать все, что они желали бы, или не они, а те, кто их руками действует, кто желает контролировать СМИ.

Шаблинский: Да, но я должен добавить еще несколько важных слов, которых в нашем заключении сейчас нет, потому что мы рассчитывали на здравый смысл и способность к компромиссу группы депутатов. А что нужно было бы еще сказать? Надо сказать, было бы честно, что такие ограничения или исключения влияния иностранных СМИ или иностранных инвесторов, которые обеспечивают какое-то развитие российских СМИ, может быть направлено не столько на обеспечение условной информационной безопасности государства, сколько на обеспечение политической монополии.

Подобные меры, как мы понимаем, нацелены на сужение или исключение финансирования тех СМИ, которые выражают или поддерживают альтернативные точки зрения, альтернативные темы, которые излагаются от имени государства. У нас был советский опыт довольно мрачный, который был связан с полным контролем государства над политическим контентом, печатных изданий и телепрограмм. Вот этот опыт привел к полному угнетению и унижению нашего медиа-пространства. С моей точки зрения, вроде бы так когда-то размышлял и президент, вроде бы.

У нас в законе о СМИ, может быть, вы об этом не знаете, есть статья 54, согласно которой гражданам РФ гарантируется беспрепятственный доступ к сообщениям и материалам зарубежных СМИ. Может, вы об этом не слышали, но эта норма есть следствие того самого советского опыта, вследствие которого стало ясно, что иногда, если государство, точнее, группа, которая находится у власти, полностью контролирует печатные и телевизионные СМИ, то единственным источником альтернативных точек зрения остается иностранное вещание. Это в нашем ныне действующем законе о СМИ признается, такая норма есть – право граждан РФ на беспрепятственный доступ к сообщениям иностранных СМИ. Это еще одна из гарантий того, чтобы свобода СМИ хоть в какой-то мере реализовывалась. Я не удивлюсь, если эта норма станет следующей жертвой нашей информационной безопасности.

В нашем заключении сказано верно, все ограничения, установленные для такого иностранного инвестирования в стратегические отрасли, уже установлены, они действовали, целые механизмы предусмотрены. А дополнительные эти поправки шарахнут просто по десяткам всяких неполитических изданий. Но, как вы понимаете, суть не в этом. Суть в том, что это еще один шаг к политической монополии. Это просто будет исключать всякую возможность использования свободы слова, свободы СМИ.

Макеева: Сейчас очень активно при реализации таких мер и при обсуждении их необходимости, при защите доказательств их необходимости употребляется словосочетание «национальная безопасность». Под эгидой национальной безопасности можно очень разные вещи делать. К вопросу о том, что думал президент Владимир Путин по поводу свободы СМИ и доступа граждан к зарубежным СМИ раньше – это один вопрос. Мы живем сейчас немножко в другой геополитической реальности, и как только сказали «национальная безопасность», все примерно взяли под козырек. Если говорить о необходимости получения альтернативной точки зрения, в том числе из зарубежных СМИ. С точки зрения национальной безопасности, я хочу вам предложить защитить эту необходимость для граждан с точки зрения выгоды властей, выгоды государственников, с точки зрения их благополучия и благополучия национальной безопасности в том числе. Вот такая сложная задача примерно на минуту. Сможете, Илья?

Шаблинский: Вы предлагаете мне изложить аргументы?

Макеева: Да. Мне кажется, сейчас и тот самый момент, когда очень здорово было бы объяснить представителям государства, почему им в конечном итоге самим же выгодно, чтобы люди имели доступ к разной информации.

Шаблинский: Выгодно, прежде всего, для того, чтобы избежать принятия катастрофически ошибочных решений. Для того, чтобы знать, что есть в принципе различные точки зрения на очень важные экономические и политические вопросы, что есть набор аргументов, которые могут быть очень важны при принятии тех или иных политических решений. Действительно, в советское время многие советские вожди сами были лишены этих источников альтернативной информации, что и приводило подчас к катастрофическим решениям. Самый главный аргумент именно разнообразия точек зрения – одна из гарантий непринятия катастрофических ошибок.

Когда принималось решение о вводе войск в Афганистан, у ряда советских вождей, мы знаем, кто были эти люди, у них просто не было информации или они могли игнорировать эту информацию. Во всяком случае, в этом информационном поле не было того, что могло бы им показать, что нельзя туда вводить войска, не нужно ввязываться в это. Это один из примеров, но примеров может быть много. Есть пример, связанный с тем, что общество должно развиваться. В обществе должен нарастать интеллектуальный слой, а для этого, безусловно, важна полемика. Боюсь, этот аргумент будет не самым важным.