Борцы с экстремизмом теперь нацелены прежде всего на интернет — такой вывод можно сделать по итогам специального заседания президентского Совета по правам человека, которое прошло в понедельник при участии представителей МВД и Генпрокуратуры.
Замначальника Главного управления по противодействию экстремизму МВД Владимир Макаров похвалил последние принятые ужесточающие законы — например возможность досудебной блокировки сайтов — и сообщил, что около двух третей экстремистских преступлений совершается в интернете. Алексей Жафяров из Генпрокуратуры привел те же цифры и предложил расширить полномочия своего ведомства — в частности, блокировать сайты не только за призывы к экстремизму, но и за его оправдание.
Темой заседания Совета был рост радикализма в обществе. Многие правозащитники в своих выступлениях касались смерти Бориса Немцова и причин, по которым убийство известного оппозиционного политика у стен Кремля стало возможным. Член СПЧ Николай Сванидзе считает, что причина — в выборочной трактовке понятия «экстремизм». По этой статье, со слов Макарова, в 2014 году обвинили более 830 человек. При этом никто не трогает, например, тех, кто разгромил импровизированный мемориал Бориса Немцова на Москворецком мосту — разбил фотографии политика, раскидал цветы и свечи.
Правозащитники говорили о том, что федеральные политики сами часто подают пример, который радостно подхватывают радикалы. Сванидзе напомнил о скандальном форуме в Петербурге, собравшем неонацистов со всей Европы, — хотя в конечном счете публичную ответственность за его организацию взял на себя малоизвестный заместитель руководителя питерского отделения «Родины» Юрий Любомирский, свое участие в форуме анонсировал весь «цвет» партии, включая ее председателя — депутата Гоcдумы Алексея Журавлева.
Обсудили и «Антимайдан», в числе организаторов которого сенатор Дмитрий Саблин: сейчас его сторонники призывают громить «пятую колонну» и защищаться от оппозиции с оружием в руках.
— Как это происходит? — спрашивает директор аналитического центра «Сова» Александр Верховской. — Сколько раз были организованы так называемые гражданские рейды против нелегальных мигрантов? Полиция в них почти никогда не вмешивается. Так появляется наполовину легализованное насилие. А теперь часть этих людей — в рядах «Антимайдана».
Верховской напомнил и о «Национально-освободительном движении», созданном депутатом Госдумы Евгением Федоровым, которое открыто занимается вербовкой добровольцев для участия в боевых действиях в Донбассе. И все эти случаи — не расследуются.
Судя по докладам представителей МВД и прокуратуры, их эти преступления, совершаемые живыми людьми в реальном мире, волнуют куда меньше, чем преступления виртуальные. В Генпрокуратуре тоже увидели проблему в том, что среди воюющих в Донбассе полно российских добровольцев (один раз из уст представителя прокуратуры даже прозвучало словосочетание «боевики-наемники»): Алексей Жафяров назвал «возвращающихся из боевых точек граждан» одним из главных опасных трендов. Интересно определение истоков такого тренда.
— Это вопрос профилактики, — сообщил Жафяров. — Как сделать так, чтобы эти граждане не уезжали? Интернет-площадка — проводник радикальных идей.
То есть не телевидение, рассказывающее о массовых зверствах украинской армии, не цитаты об исторической справедливости воссоединения России с Крымом и священной войне, не открыто действующие радикальные группировки, созданные под крылом депутатов и сенаторов, — а именно интернет.
Владимир Макаров поддержал статистикой: по его словам, за последний год рост экстремистских преступлений составил 38,7%, а число удаленных на этих основаниях материалов — более двух миллионов. Цифры внушительные, особенно если не вспоминать, что за ними кроется. Например, блокировку «Граней», «Ежедневного журнала» и «Каспаров.ру», которые как попали в черный список год назад, так и остаются в нем, до сих пор не получив разъяснений о причинах этой блокировки.
Но Генпрокуратура хочет новых полномочий — в частности, иметь возможность блокировать не только ресурсы, на которых собирают средства на экстремистскую деятельность (например войну в Сирии, пояснил Жафяров), но и сами счета. А также возможность блокировать сайты, содержащие «агитацию или пропаганду экстремизма».
— Пропаганда экстремизма сейчас все меньше выражена в форме открытых призывов — скорее в форме одобрения и оправдания, — посетовал Жафяров. — Механизма блокировки таких ресурсов у нас нет. Наше предложение — расширить полномочия Генпрокуратуры по блокировке интернет-контента. Иного пути мы не видим.