6 июля журналистка Светлана Прокопьева была признана виновной в оправдании терроризма — такую оценку суд дал ее колонке с рассуждениями о причинах взрыва в здании ФСБ. Тем не менее обвинительный приговор и назначенный штраф воспринимаются общественностью как безусловное оправдание. Такая реакция вызвана тремя причинами: абсурдностью уголовного преследования за личное мнение; применением «террористической» статьи к журналистке, очевидно не связанной с террористами; и, наконец, пришедшим к россиянам осознанием, что «оправдания суду де-факто запрещены». «Оправдательный» штраф не означает, что «товарищ майор» оставит попытки преследовать журналистов, предупреждают собеседники “Ъ”.
Финальное заседание, которое включало в себя только оглашение приговора, началось в Псковском областном суде в полдень.
Ранее прокурор Наталья Мелещеня затребовала для нее шесть лет колонии общего режима с запретом заниматься журналистикой в течение четырех лет.
Чтение приговора заняло около двух минут. Суд согласился с обвинением: колонка 2018 года «Репрессии для государства», посвященная причинам самоподрыва 17-летнего Михаила Жлобицкого в архангельском УФСБ, была признана оправданием терроризма с использованием СМИ (ч. 2 ст. 205.2 УК РФ). Журналистке назначили штраф в размере 500 тыс. руб. и изъяли в пользу государства «орудие преступления» — ноутбук. Когда Светлана Прокопьева вышла из здания, ее встретили цветами и аплодисментами.
Это решение может считаться оправданием, и оно связано с реакцией власти на общественное мнение, полагает глава комиссии СПЧ по гражданским свободам Николай Сванидзе. «Но это решение оскорбительно для обвиняемой,— отмечает он.— Если ее признали виновной в оправдании терроризма, тогда логично давать действительно по полной. А если она невиновна, тогда за что штрафовать? Но и это оскорбительное решение обрадует семью обвиняемой, потому что, конечно, свобода лучше, чем несвобода». Господин Сванидзе поддерживает намерение Светланы Прокопьевой обжаловать приговор: «По идее, ее должны признать невиновной и извиниться за этот идиотизм».
«Опыт многочисленных предыдущих судебных решений такого рода подсказывает, что судья действует в узком коридоре возможностей, в котором нельзя вынести оправдательный приговор — они де-факто в России запрещены,— говорит бывший член СПЧ, политолог Екатерина Шульман.— При этом если к делу привлечено большое внимание общественности, то за редким исключением того человека, которого общественность решила отбить, она отобьет. Штраф или условный срок — суррогаты оправдательного приговора».
Лидер фракции «Яблоко» в Псковском областном собрании депутатов Лев Шлосберг считает главной проблемой неспособность судебной системы признавать ошибки силовиков. «Этот приговор, как ни печально, достижение гражданского общества,— сказал господин Шлосберг.— При этом невиновного человека признали виновным, это показывает состояние судов в нашей стране. Суд, на который не влияют власти или спецслужбы, вынес бы оправдательный приговор. Или прекратил бы дело на стадии предварительного слушания ввиду очевидной несостоятельности аргументов обвинения».
Изначально был позорен любой обвинительный приговор Прокопьевой. Потому как это приговор журналистской профессии,— заявил “Ъ” адвокат Генри Резник.— Унизительна радость, что не посадили».
«Было ясно, что ее не посадят,— но точно так же понятно, что это не последний случай такого рода,— считает публицист Олег Кашин.— Товарищ майор в этот раз выбрал не того человека: Прокопьева, безусловно, положительный герой, и за нее массово заступились. В следующий раз будут умнее — выберут подходящего человека, с каким-нибудь репутационным изъяном, не всем приятного. Тогда заступаться будет сложнее — и дело кончится реальным сроком». Господин Кашин привел в пример блогера Владислава Синицу, которого в 2019 году приговорили к пяти годам лишения свободы за твит, в котором он рассуждал о том, что избитые силовиками участники митингов могут попробовать отомстить детям полицейских. «Общественности навязали мысль, что Синицу не так приятно и удобно защищать, — считает Олег Кашин. — В итоге он сидит за слова. Я не сомневаюсь, что кого-то из журналистов посадят по той же схеме, как только общественность даст слабину и согласится, что "не все так однозначно", и что есть слова, за которые можно отправить в тюрьму».