Игорь Каляпин рассказал в интервью газете "КоммерсантЪ" о несанкционированной акции в 1989 году с российским флагом

«За эти 30 лет история страны как будто сделала круг»

“Ъ” поговорил с участником «несанкционированной акции» 1989 года

В выходные в Москве отмечают 350-летие российского флага — на проспекте Сахарова даже прошел торжественный митинг-концерт, из-за которого оппозиции не согласовали протестную акцию. Но в этом году у российского флага есть и другой, неизвестный юбилей — 30 лет назад на первомайскую демонстрацию в Нижнем Новгороде впервые вышли люди с триколором; их задержали, оштрафовали за «несанкционированное мероприятие» и выгнали с работы. Самодельный флаг нес 21-летний ученый Игорь Каляпин — сейчас он известный правозащитник и возглавляет «Комитет против пыток». В интервью спецкору “Ъ” Александру Черных он рассказал, как шил с друзьями флаг дома на машинке, как на суде триколор называли «деникинской символикой» — и как три года спустя он заплакал, увидев этот флаг над Кремлем. “Ъ” побеседовал и с бывшей сотрудницей обкома Лидией Казариновой, которая 30 лет назад не согласовала то самое шествие. Сегодня она считает, что Игорь Каляпин и его товарищи «молодцы были, но хотели всего и сразу».

— В посте в Facebook вы вспомнили, как в 1989 году решили с друзьями выйти на первомайскую демонстрацию с антисоветскими лозунгами, с российским флагом...

— С антисоветским флагом! (смеется)

— Сколько вам тогда было лет?

— 21 год, я был самым маленьким. Но основные заводилы были немногим старше — кто на три года, кто на пять.

— Вы тогда состояли в какой-то политической организации?

— Это было так называемое неформальное объединение, представители самых разных политических течений. У нас была общая идея — нужно разрушить монополию КПСС и добиться политического плюрализма. Хотя я не помню, был ли этот термин тогда в ходу... В общем, мы сходились на том, что стране нужна многопартийная система, нужно Учредительное собрание. Это были идеи первой революции — так называемой Февральской.

И нам казалось, что символом должен стать флаг того времени — российский триколор. Знамя той эпохи, когда монархия была уничтожена, Россия встала на демократические рельсы, а потом большевики захватили власть.

У нас были люди самых разных убеждений, от конституционных демократов до социалистов и анархистов, мы много спорили — но в этой точке как-то все сходились. И поэтому неформалы решили заявить о себе — выйти на первомайскую демонстрацию с собственными лозунгами и флагом.

Конечно, скрыть это было невозможно. И в горьковских газетах (с 1932 до 1990 года Нижний Новгород назывался Горький – “Ъ”) стали появляться туманные публикации, предупреждения. Мол, стало известно, что готовится идеологическая диверсия. Что некие антисоветские силы хотят испортить людям праздник, выйти с нехорошими лозунгами. Бояться не надо, милиция и комсомольские отряды все безобразия решительно пресекут, но все же, граждане, будьте бдительны и на демонстрации не допускайте всяких неформалов в свои ряды.

— Как вы на это отреагировали?

— Конечно, мы понимали, что это не сулит ничего хорошего.

Но одновременно нам казалось, что можно все объяснить местным властям, договориться с ними. Пояснить, что наши лозунги — правильные, что они соответствуют духу перестройки. И что в историческом российском флаге ничего страшного нет.

Поэтому мы пошли в высший орган власти Нижегородской области — то есть в обком партии. Это что-то вроде нынешней администрации президента — госорган, который любыми вопросами занимается и кому угодно может что угодно указывать.

С нами встретилась Лидия Васильевна Казаринова, она там заведовала идеологическим отделом. Лидия Васильевна спросила: «Какие вы собираетесь нести транспаранты? Что там будет написано?». Мы пересказали — требуем свободу слова, требуем вернуть гражданство Солженицыну, церкви вернуть верующим. Травоядные лозунги-то. Ну, может один резкий: «Тбилиси – это геноцид».

— Это про события в Грузии?

— Да, была достаточно свежая история. Силовой разгон протестующих, когда несколько десятков людей погибли. Страшная трагедия. Честно говоря, я не помню, возражала ли Казаринова против Тбилиси. Наверное, да. Я точно помню, что самые серьезные возражения были по поводу «белогвардейского флага» — так она его назвала. Но мы сразу ей сказали, что флаг убирать не готовы, для нас это принципиально. Она как-то помялась, сказала: «Подумаем». Мы вернулись к товарищам, рассказали, чем закончились переговоры — и решили, что надо шить флаг.

— Шить? Хоть да, я только сейчас подумал, что его нельзя было просто взять и купить.

— Ну что вы, какое там «купить». Сами шили. И не просто было даже узнать, каким должен быть этот флаг. Конечно, мы были рафинированные интеллигенты, среди нас были историки — но мы действительно до последнего момента не знали, как именно на флаге должны быть расположены полосы. Интернета с Википедией тогда не было, а в советских энциклопедиях про царский флаг не писали. Все исторические фотографии, которые мы смогли найти, были черно-белыми. Понятно, что сверху белая полоска, а вот синюю и красную мы очень боялись перепутать. В конце концов, нашли цветное изображение — на старой немецкой открытке.

Председатель «Комитета против пыток» Игорь Каляпин

Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ

Флаг сшили у меня дома, на машинке. Внушительных размеров знамя получилось. В процессе у нас родилась красивая идея — мы сделали трехцветные повязки на рукав. Потом в судах все это квалифицировали как «деникинскую символику». У армии Деникина действительно был трехцветный шеврон в виде галочки – у российских военных сейчас что-то похожее. В общем, мы сделали штук тридцать таких повязок. Желающих их получить оказалось гораздо больше.

— Сколько человек было в вашей колонне?

— Где-то полсотни. Были люди, которые к ней присоединялись, потом, осмотревшись по сторонам, быстро нас покидали. Потому что вокруг колонны шла сотня милиционеров — в форме и переодетых, еще какие-то явные кгбшники…

— Страшно было?

— На адреналине, как говорится. Особенно когда нас остановили в конце моста и мы пошли обратно. Стало ясно, что сейчас начнется — черные «Волги» подъехали, гэбисты фотографировали в упор. Но чего от них ждать, я не знал. Опыта проведения таких демонстраций — прямо скажем, антисоветских — у нас не было. Мне тогда вообще казалось, что мы абсолютно первые вышли с триколором, историю тут делаем. Только годы спустя я узнал, что к тому времени Новодворская с товарищами уже выходили в Москве с этим флагом — и их довольно жестко разгоняли.

— А вас тоже жестко?

— Нет, это было гораздо мягче, чем сейчас. Вернее, меня-то и третьего августа в Москве задержали очень нежно, вежливо отнесли в автобус (Игорь Каляпин присутствовал на несанкционированном митинге как наблюдатель от СПЧ и все равно был задержан — “Ъ”). Но я, как и вы, видел массу видеосъемок, где людей непонятно за что колотят дубинками, бьют ногами, головой об автобус... А нас тогда не били. Конечно, наша интеллигентская публика возмущалась — как же, руки выламывали, пнули кого-то... По нынешним временам, поверьте, это не считалось бы жестким задержанием. У меня ни одного синяка не осталось.

Продолжение на сайте газеты "КоммерсантЪ"